Всё простое – правда… Афоризмы и размышления Петра Леонидовича Капицы, его любимые притчи, поучительные истории, анекдоты - Павел Рубинин

Мысли вслух

Если человек сразу получает большую зарплату, то он не растет. Если же зарплата постепенно увеличивается, то человек достигает более высокого уровня. В русских сказках царевичу приходится убивать змея, преодолевать преграды, за что в награду он получает красивую принцессу. Если же он не хочет этого делать, то будет жить с простой бабой в избе.

Не надо бояться быть поверхностным. Когда человек ныряет в воду, он всегда проходит сначала через верхний слой воды, а уж потом идет вглубь.

Тему работы надо менять каждые восемь лет, так как за это время полностью меняются клетки тела и крови – и ты уже другой человек.

Человек в своем развитии проходит три стадии. Первые 25 лет – это животное состояние. Человек думает главным образом о своих страстях и гораздо меньше – о науке. Следующие 25 лет – смешанное состояние, ибо человек думает то об удовлетворении животных страстей, то о полезной деятельности. И только следующие 25 лет можно считать человеческим состоянием. В человеке уже не бушуют страсти, и он может посвятить себя полезной деятельности. Ну а что касается тех двадцати пяти, которые идут после 75, – то это божественное состояние. Человек становится иконой. Он ничего не делает, но на него молятся.

По моему мнению, хороших инженеров мало. Хороший инженер должен состоять из четырех частей: на 25 процентов быть теоретиком; на 25 процентов – художником (машину нельзя проектировать, ее нужно рисовать – меня так учили, и я тоже так считаю); на 25 процентов – экспериментатором, то есть исследовать свою машину; и на 25 процентов – изобретателем. Вот из чего должен состоять инженер. Это очень грубо, могут быть вариации. Но все эти элементы должны быть.

Кто сказал, что физики должны быть хорошими математиками? Почему у нас такая плохая физика? Потому что у нас отбирают физиков с математическим уклоном. Все великие физики были плохими математиками.

Теперь даже химики знают, что атом Бора – это не атом бора, а атом водорода.

Главный признак таланта – это когда человек знает, чего он хочет.

Прежде было распространено мнение, что дисциплина нужна для того, чтобы заставить человека работать. Это мнение неправильно, и его надо искоренять. Человека, которого нужно заставлять работать, надо гнать. Дисциплина нужна, чтобы люди работали согласованно.

Каждый муж думает, что его жена самая красивая. Каждый считает, что его работа самая важная. Только тогда человек хорошо работает.

Плохи люди, которые слишком много работают и слишком мало думают.

Крайне нужно, чтобы экспериментаторы пользовались теорией, а теоретики умели предложить эксперимент и указать возможные методы исследования. Они недостаточно растут в этом направлении, и это меня огорчает. Симбиоз теоретиков и экспериментаторов дал бы то, что экспериментаторы больше пользовались бы теорией, а теоретики оказали бы влияние на направление экспериментальных работ… Мы представляли бы гармонически развитый институт, если бы граница между теоретиками и экспериментаторами у нас не была четко определена.

Жевать эту работу мы будем еще долго, но уже ясно, что получилось вкусно.

Если в работе описана установка и приведены полученные данные, то это вклад в науку. Но надо, чтобы в работе содержалось подробное описание установки, чтобы каждый мог повторить опыт.

Создание аппаратуры – это тоже творческая работа.

Чужим топором рубить можно, но удовольствия не получишь.

Только кухарка прибавляет соли на глаз, а физики должны все рассчитывать.

Если эксперимент упирается, значит, потом пойдет хорошо.

Если все идет хорошо, значит, опыт – вранье.

Работу надо писать так, чтобы по началу и концу ее можно было догадаться и о середине. Если читающий начало и конец не догадывается о середине, значит, работа написана плохо. Ведь подробно читать работу будут немногие.

Все мы делаем глупости, и в этом нет ничего удивительного. Важны положительные результаты.

Я не знаю, правильно ли человеку работать всю жизнь в одной области. Это вообще очень интересный вопрос: следует ли человеку заниматься все время одним и тем же направлением исследований? Не следует ли ему каждые семь лет менять направление?

Талантливому человеку, может быть, надо менять направления. Это интересный вопрос, и решить его однозначно трудно. Я ставлю этот вопрос как руководитель учреждения, который должен влиять на своих работников, чтобы они почаще меняли направления, но не разбрасывались.

Хороший [научный] руководитель – это такой руководитель, который не мешает человеку работать. Он должен не мешать и не помогать. Помочь ученому нельзя. Если он не умеет работать, ничто ему не поможет. А не мешать работать – это очень важно. Нужно подбадривать и не мешать.

Вся беда от того, что автор не умеет хорошо докладывать. А надо уметь. Ведь всякая женщина должна уметь хорошо причесываться.

Юбиляры не любят, когда их поздравляют. Стареть всем неприятно, но приходится. Что делать?! Многим уже за 50, за 60, а кое-кому за 70. Может быть, надо учредить звание «почетного старца» – за 50 лет, «дважды почетного» – за 60 и «трижды почетного» – за 70?

Правильное образование ученого должно начинаться с десяти лет и продолжаться до восьмидесяти. В молодости он учится в школе, потом в институте, а потом, когда он учит других, он сам учится. Поэтому ученый никогда не должен прекращать учить молодежь. Если он прекращает учить молодых, то сам перестает расти.

Чтобы не застыть на месте, не остановиться, нужно общаться с молодежью.

Сейчас настало время, когда руководство научной школой или группой выходит на первый план.

Что я могу поставить в упрек диссертанту? То, что эксперимент не описан достаточно подробно. Разрешите привести такую аналогию: вы приходите в ресторан, садитесь за столик, вам подают блюдо; но кто был повар, как готовил – вы совершенно не интересуетесь. Здесь такое же положение: мы ели очень вкусное блюдо, а как повар его готовил, какими соусами и приправами пользовался, мы не знаем, поэтому не можем оценить его искусство. Теперь в лучших ресторанах повар работает за стеклом, и вы видите его работу. И нам тоже надо больше интересоваться экспериментом…

Экспериментирование – это искусство, и о нем надо говорить. Надо показать, какие трудности встречаются, как они преодолеваются. Это так же важно, как решение теоретических задач.

Я вполне согласен, что основной недостаток работы Г. – это отсутствие описания экспериментальной методики. Это какое-то вредное влияние физиков-теоретиков на нас. Откуда это взялось? Когда докладывают экспериментальную часть работы, я всегда замечаю, что физики-теоретики начинают разговаривать и не слушают докладчика. Им совершенно все равно, как делалась работа.

Такое безразличие, скептицизм к экспериментальной работе – это известная ограниченность в развитии наших физиков-теоретиков, неумение наслаждаться красотой (как неумение наслаждаться картинами, пением, музыкой). Ограниченностью, умственной замкнутостью – только этим и может объясняться неумение наслаждаться красотой природы, красотой эксперимента. Если человек ограничен, ничего не поделаешь. Значит, попадая под влияние ограниченных людей, физическая работа сама становится ограниченной…

Это наша национальная черта. В Англии и других странах гораздо лучше, чем у нас, умеют отметить и оценить остроумный эксперимент, понять, какие трудности пришлось преодолеть, отметить методические вещи.

Экспериментальная работа – совершенно особое поле деятельности, и нельзя оценить ее по достоинству, не прочитав работ Лебедева и Вуда – королей эксперимента, которые показали, как надо делать опыт.

Упадок искусства эксперимента меня очень огорчает. Я часто говорю об этом, обращаю на это внимание. Нужно изучать эксперимент. Я сейчас об этом говорю потому, что пользуюсь любым случаем, чтобы поднять значение эксперимента.

Авторы проявляют большую осторожность, но слишком осторожничать нельзя. Вот Л. И. Мандельштам был осторожен, а Раман[3] – нет и выиграл от этого.

Только противоречие стимулирует развитие науки. Его надо подчеркивать, а не замазывать.

Противоречие теории – это самое интересное.

Печально, когда теория совпадает с экспериментом. Это уже не открытие, а закрытие.

Человек молод, когда он еще не боится делать глупости.

Обычно, когда молодые люди излагают свою работу, они рассказывают о том, что им труднее всего [далось], а не о том, что интересует других. Видно, что эксперименты эти хорошо выполнены, и кривые хорошо вычерчены, и результаты получены хорошие. И видно, что диссертанту так легко дается экспериментирование, что он не рассказывает об этом. Видимо, теория ему дается труднее, поэтому он на ней больше остановился, а надо как раз наоборот поступать.

Так вся молодежь делает: они рассказывают о том, что им наиболее трудно далось, а о том, что им легко далось, где проявляется талант, – не рассказывают.